Почему угасает человечество?
Автор книги “Пустая колыбель” заключает, что причины пагубных демографических тенденций следует искать в экономической реальности современного мира.
В традиционном крестьянском обществе дети выполняли две важные функции – они служили источником бесплатной рабочей силы в настоящем и пенсионным обеспечением для своих родителей в будущем. Чем больше было детей в семье, тем более уверенно смотрело в будущее взрослое поколение (при этом нужно было также скомпенсировать очень высокую детскую смертность – на протяжении многих веков едва половина детей доживала до пятилетнего возраста).
Ныне же дети представляют собой чистый убыток. Для того, чтобы вырастить одного ребенка и дать ему высшее образование, средняя американская семья, по подсчетам социологов, должна потратить более миллиона долларов, включая 800 000 в виде недополученных заработков. В то же время прока от детей никакого: зачем они нужны, если заботу об их престарелых родителях берет на себя государство? В такой ситуации трудно требовать от людей, чтобы они жертвовали сегодняшним днем ради уверенности в завтрашнем дне.
А прогресс медицины дает молодым парам, которые все же решаются завести ребенка, достаточную долю уверенности в том, что они смогут вырастить и благополучно вывести в мир своего отпрыска, вследствие чего им нет смысла дублировать единственного ребенка ценой дополнительных жертв. Словом, человек утратил экономический стимул к выполнению библейского завета «Плодитесь и размножайтесь» (Бытие 1:28). Иными словами, если раньше дети были своего рода капиталовложением, то теперь они стали предметами потребления, по определению чешского социолога Павла Когоута. Более того, на этом рынке им приходится выносить острую конкуренцию со стороны домашних животных!
Смешно? Увы, это скорее грустный факт... Характерно, что падение рождаемости в 80-х и особенно в 90-х годах сопровождалось в европейских городах бурным ростом числа владельцев кошек и собак. И расцветом организаций занимающихся "защитой животных".
Причем если в прошлом домашних зверюшек заводили в основном одинокие пенсионеры, страдавшие от одиночества, то сейчас к ним присоединились молодые пары, решившие, что у них нет ни времени, ни денег на ребенка, и сознательно сделавшие выбор в пользу кошки или собаки в качестве объекта своей привязанности и мишени для выброса положительных эмоций.
Утверждают, что государственные системы пенсионного обеспечения ослабили естественный экономический импульс к деторождению...
Вследствие этого с каждым годом отношение числа работающих к численности пенсионеров неуклонно снижается. Если в былые времена, на заре существования систем пенсионного обеспечения, на одного пенсионера в развитых странах приходилось три с половиной десятка работающих, то сейчас это отношение упало до трех к одному и недалек тот день, когда оно снизится до двух работников на каждого пенсионера. Чтобы содержать быстро стареющее население при сужении налоговой базы требуются огромные средства.
Где их взять? Правительство и те кто стоят за ним считают, что выход из ситуации это непрерывно повышать налоги...
Не забываем о неэффективно расходуемых "эффективными" менеджерами средствах. Воруют везде, где - то относительно скромно, а где - то хапают... Им хочется сладко есть и сытно спать... Ну а хозяевам тем паче...
Ставки налогообложения снижают заработки трудящихся и, соответственно, порождают у них ощущение, что дети им не по карману. Плюс во многом пропагандируется жизнь для себя, в свое удовольствие, живи одним днем...
Напомню о том, что плодятся, как это ни удивительно, две противоположные категории людей. А именно: маргиналы, асоциальные элементы, нищие, цыгане и очень богатые люди из крайне состоятельных слоев общества... Да, именно эти категории имеют большое количество детей плюс ... Верующие! Различных конфессий...
Традиционная европейская модель предписывала целый ряд шагов к формированию семьи: сначала молодой человек должен был получить высшее или среднее профессионально-техническое образование, поступить на работу, встать на ноги, жениться и только после этого заводить детей. Такая последовательность соответствовала новым нормам общественной морали и заключала в себе глубокий экономический ( капиталистический) смысл: нельзя заводить детей, не имея возможности их содержать. На сегодняшний день масса населения является не нужной для хозяев этого мира...
В Европе считаются самым узким местом низкие заработки молодежи. Среди выпускников университетов безработица намного выше, чем среди трудоспособного населения в целом.
Даже в таких благополучных странах, как Франция, Испания, Италия или Финляндия, без работы сидят 20-30% молодежи. Какой же репродуктивной активности можно ожидать от молодого поколения, если чуть ли не треть его не в состоянии заработать на жизнь? Хотя с этим можно поспорить! Главное у подрастающего поколения нет уверенности в завтрашнем дне, и на мой взгляд именно это немаловажная составляющая причины малого количества молодых семей с детьми. Нелегко приходиться даже работающим, которые только-только ступили на трудовую стезю.
Вот, например, как описывает ситуацию в Италии корреспондент английской газеты Daily Telegraph: “Люди с низкими заработками едва сводят концы с концами. Взять, к примеру, Рим. Для того, чтобы вести более или менее достойное существование (снимать небольшую квартиру и иметь возможность время от времени ужинать в ресторане), нужно зарабатывать до налогов порядка 3000 евро в месяц, из которых после уплаты налогов на руках остается 1800 евро. В англо-саксонском мире принято, что взрослый человек живет самостоятельно, на свои собственные заработки, но в Италии это не так. Невероятно, но факт: до 70% холостых итальянцев обоего пола в возрасте от 25 до 29 лет живут с родителями в их субсидированных квартирах и рассматривают свой скудный заработок как карманные деньги”.
Чтобы жить во Франции нужно получать 9.67 евро в час (1466.62 в месяц при 35-часовой рабочей неделе), при желании и умении можно выжить в Париже на 1000 евро с учетом аренды квартиры. Но при этом учитывать каждый цент, быть максимально экономным. Если начинаете получать больше, то и тратите больше... В итоге у большинства населения в конце месяца денег нет и порой еще и небольшой долг... О том чтобы отложить что- либо на черный день не может быть и речи.
Когда молодой европеец оказывается перед выбором: обзавестись детьми или вести привольный образ жизни без таковых, он во многих случаях предпочтет комфорт и спокойное существование тяготам отцовства или материнства.
Меры предпринимаемые государством в целях поощрения рождаемости, очень часто приводят к обратным результатам. Причина в том, что поддержка существующих семей осуществляется за счет растущих налогов на молодых людей, еще не успевших обзавестись семьей. Часто “меры по укреплению семьи” оборачиваются своей противоположностью, препятствуя образованию новых семейных ячеек, что в свою очередь пагубно отражается на рождаемости. Если у молодого европейца после уплаты налогов остаются в лучшем случае только карманные деньги, откуда ему взять средства на содержание детей? А в самом недалеком будущем ситуация еще более осложнится. В ближайшие десятилетия европейские пенсионные системы, которые черпают средства на содержание пенсионеров из взносов работающих, неизбежно вступят в затяжную полосу тяжелого кризиса. Под страхом социального взрыва им предстоит каким-то образом изыскивать средства на содержание непомерного числа граждан, ушедших на покой. Опять же они будут повышать пенсионный возраст, надеясь до бесконечности оттягивать “момент истины”.
Любопытно напомнить, что в 80-е годы XIX столетия в Германии возраст ухода на покой был установлен Бисмарком на уровне 70 лет при средней продолжительности жизни менее 50 лет...
Казалось, что с таким “запасом прочности” можно ни о чем не беспокоиться. Точно так же рассуждали и творцы системы социального страхования, учрежденной в Америке в 30-е годы, при президенте Франклине Рузвельте. Возраст выхода на пенсию был установлен в 65 лет – при том, что средняя продолжительность жизни тогда составляла лишь 62 года.
Иными словами, система была изначально рассчитана на то, чтобы платить пенсии крайне ограниченному контингенту престарелых, которым удастся дотянуть до 65, причем платить очень непродолжительное время. Никому и в голову не приходило, что положение может измениться.
Между тем уже к 80-м годам средняя продолжительность жизни в США подскочила до 75 лет, а на сегодняшний день дошла до 81 года... И вы уже не раз слышали о повышении пенсионного возраста...
Планируют таким образом и в будущем повышать... Кое кто предлагает
устраивать
Попутно не забывают повышать налоги пропорционально росту числа пенсионеров. При таком подходе налоговое бремя рано или поздно неизбежно достигнет 70-75% заработной платы. Хорош стимул работать, когда три четверти твоего заработка отбирает государство! Пока подобный эксперимент в виде налога в 75% для тех кто имеет доход больше миллиона евро сделала Франция, но после снизила до 45%. (Богачи побежали в соседние страны.)
А если такой налог будет для всех? Молодые и образованные категории трудоспособного населения будут “голосовать ногами” против грабительских поборов, устремляясь в страны с более разумным уровнем налогообложения, в первую очередь в Америку. В то же время отток наиболее трудоспособной части населения еще больше углубит кризис во всей остальной Европе, кроме Франции( коэффициент рождаемости стабильно свыше 2.1), чем быстрее будет стареть население, тем острее будет ощущаться необходимость в перераспределении национального дохода и тем больше будет сужаться налоговая база вследствие бегства трудоспособного контингента. В отличие от Европы, в США демографическая ситуация относительно благополучная. Американские женщины, не будем уточнять каких цветов кожи, рожают детей, население страны стабильно и даже немного растет, Почему же в таком случае Филипп Лонгман, которого положение в родной стране должно интересовать в первую очередь, пребывает в состоянии, близком к истерике? По очень простой причине: рожать-то рожают, да не те, кому, по его мнению, следует. “Откуда придут дети будущего? – риторически вопрошает автор “Пустой колыбели”. – Они придут главным образом из среды, враждебной духу современности или вообще отрицающей ее, будь то по религиозным или шовинистическим соображениям. Верующие в целом имеют больше детей, чем люди, не признающие существования высшей силы. Так, например, в США 47% американцев, еженедельно посещающих церковные богослужения, считают, что в идеале в семье должно быть не менее троих детей, в то время как среди тех, кто редко посещает церковь, аналогичных взглядов придерживаются только 27%”. В либеральном мире детям нет места. Гомосексуалисты, составляющие боевой авангард либеральной культуры, по определению не имеют детей. Гетеросексуалам, исповедующим “прогрессивные” взгляды и увлеченно занимающимся сексуальным экспериментированием, тоже не до забот о потомстве. Редко в какой либеральной семье есть более одного ребенка. Твердыни прогрессивного мировоззрения – прибрежные мегаполисы – сильно напоминают Западную Европу, в том числе и в демографическом отношении. Попросту говоря, либеральная элита Америки себя не воспроизводит. Филипп Лонгман горестно отмечает, что не менее 20% женщин из поколения, родившегося в конце 50-х годов, завершили репродуктивный период своей жизни, так и не обзаведясь детьми. Огромный бездетный пласт современного общества, в котором непропорционально представлен актив феминистского и контркультурного движений 60-х и 70-х годов, не оставит после себя генетического наследия. “Невелик вклад в будущее население и семей с одним ребенком, — пишет Лонгман. — На долю 17,4% женщин поколения “бэби-бума”, родивших только одного ребенка, придется всего 7,8% детей, которые появятся на свет в следующем поколении. В результате в недрах сегодняшнего общества зарождается новое общество, в котором будут доминировать потомки тех, кто отвергает социальные тенденции, некогда возведшие в норму бездетность и малый размер семьи…”. Для того, чтобы воочию представить себе, какие последствия будет иметь такая демографическая ситуация, достаточно провести несложный арифметический эксперимент. В августе 2000 года служба Гэллапа провела опрос, в котором установила, что из 285 миллионов американцев 125 миллионов (44%) являются евангелическими христианами (называющими себя «заново рожденными во Христе»). Профессор Роберт Вутноу из либерального Института Брукингса считает, что повышенная рождаемость является главным фактором, объясняющим бурный рост числа прихожан евангелических церквей, особенно разительный на фоне сокращения численности членов традиционных протестантских деноминаций. Увядающие либеральные церкви рукополагают в епископы гомосексуалистов и ратуют за социалистические принципы в экономике, ненавидят свою страну и изнывают под гнетом вины за “преступления американского империализма”, превозносят Третий мир и сочувствуют “палестинскому делу”. А растущие евангелические деноминации придерживаются норм традиционной морали, исповедуют принципы свободного предпринимательства, чтут как святыню американский флаг и выступают в поддержку Израиля. Изучив результаты президентских выборов 2004 года, демографы отметили, что в так называемых “красных” штатах, проголосовавших за Джорджа Буша, плодовитость женщин на 12% выше, чем в штатах, где победил его соперник-демократ Джон Керри. Неудивительно, что все без исключения кандидаты в президенты от Демократической партии горой стоят за амнистирование нелегальных иммигрантов, в которых они усматривает единственный солидный избирательный резерв и противовес консервативному евангелическому электорату. Если допустить, исходя из реальных цифр, что в следующем поколении у приверженцев евангелических конфессий будет в среднем по три ребенка на семью, в то время как в семьях неверующих и христиан традиционного толка размер семьи будет почти в два раза меньше – 1,6 ребенка, то через одно поколение евангелические христиане составят 61% населения страны. Вот в чем истоки панических настроений Филиппа Лонгмана.
Он видит, что демографические тенденции неизбежно приведут к кардинальному изменению расстановки сил на политической арене и к грядущему реваншу верующих различных религий, которые еще во времена французского Просвещения были оттеснены на задний план воинствующими секуляристами и с тех пор ютятся на задворках политической жизни. Исторический прецедент не внушает ему оптимизма. Социолог Родни Старк показал, что в последние столетия существования Римской империи христиане имели чуть больше детей и жили чуть дольше, если не попадали на арену или крест,чем язычники. Благодаря этому ничтожному демографическому перевесу поначалу маргинальное движение последователей учения Иисуса Христа на протяжении столетий мало-помалу теснило язычников и со временем превратилось в господствующую культурную силу Западного мира. “Демографическая обстановка сегодняшнего дня, – в ужасе пишет автор “Пустой колыбели”, – чревата культурным сдвигом аналогичных пропорций, если секуляристы будут и впредь шарахаться от растущих затрат, сопряженных с воспитанием детей, а фундаменталисты всех мастей будут бестрепетно обзаводиться большими семьями”.
В своей книге «Пустая колыбель» американский журналист Филипп Логман предупреждает о неумолимо надвигающейся угрозе всемирного демографического коллапса. Автор усматривает главную причину неуклонного сокращения численности народонаселения в экономической нецелесообразности многочисленного потомства и соответственно предлагает обратить фатальную тенденцию вспять, создав систему материального поощрения рождаемости. Но если это так, если, в полном соответствии с марксистским учением, экономика и впрямь базис, а все остальное лишь надстройка, как объяснить пророчество Бернарда Шоу, который в книге “Человек и сверхчеловек” предупреждал: “Недалек тот день, когда от переписи к переписи население великих держав начнет сокращаться … когда храбро благоразумные, рачительно эгоистичные и честолюбивые, наделенные воображением и поэтическим даром, погрязшие в погоне за деньгами и комфортом, поклоняющиеся идолам карьеры, искусства и любви – все они своим бесплодием бросят вызов Силе Жизни”?
Написано это было в 1904 году, когда материальные условия существования европейцев были куда более скромными, чем столетие спустя, и тем не менее многие ведущие страны, в том числе и Великобритания, переживали демографический бум. Ясно, что Шоу в своем прозрении видел иные причины грядущего цивилизационного недуга, чем просто нехватка средств на воспитание детей. Он не мог не замечать, что моральные устои западного общества уже начинают зримо шататься под напором морального релятивизма и нигилизма.
При всей своей вере в примат экономических факторов Филипп Лонгман не настолько фанатичен, чтобы утверждать, будто экономика – единственная составляющая демографического кризиса. В отсутствие материальных стимулов повышения рождаемости, пишет он, “решающее значение в демографической динамике приобретает религия”.
Лонгман, безусловно, прав, увязывая повышенную рождаемость с верой в Бога. Однако он ошибается, полагая, будто репродуктивная активность верующих проистекает исключительно из бездумного повиновения высшей воле: дескать, велено в Библии или в Коране плодиться и размножаться – значит, за дело, и нечего тут рассуждать. Автор “Пустой колыбели” фактически уподобляет верующих животным, которые размножаются, повинуясь слепому инстинкту. Но люди — не животные, с ними положение сложнее. Выдающийся американский публицист Дэвид Голдман, выступающий на страницах газеты Asia Times под псевдонимом Шпенглер (безусловно, взятым в знак солидарности с учением знаменитого немецкого историка и философа-пессимиста Освальда Шпенглера), пишет:
“Европейская цивилизация, по-видимому, впитала в себя и приняла в качестве стержневого элемента своего мировоззрения экзистенциализм, согласно которому человек — одинокое, беззащитное существо, изнывающее от отчаяния перед лицом вселенского хаоса. Жизнь для него лишена всякого смысла, единственной и неотвратимой реальностью является смерть. Не в силах преодолеть страх небытия, человеческое сознание преобразует его в культ смерти”. Демографический закат Европы протекает параллельно процессу умирания европейского христианства. По данным социологического обследования, проведенного в 1997 году учеными Мичиганского университета, 85% населения США верят в Бога, а у 53% американцев религия занимает чрезвычайно важное место в их жизни. Случайно ли, что в Америке гораздо более благополучная демографическая ситуация, чем в вымирающих Великобритании, Германии, где религия служит опорой в жизни соответственно лишь 16%, и 13% населения?
(Опять же Франция за счет мусульманских общин и за счет того, что здесь интересная социальная политика поощряющая рождение детей выбивается из этого ряда, француженки больше рожают, - это факт).
Неотъемлемым условием воспроизводства человеческого общества является вера в будущее. Религия в широком смысле воплощает надежду на бессмертие, без которой жизнь утрачивает всякий смысл и становится невыносимой. Люди продолжают свой род, надеясь сохраниться в памяти потомков и в своей культуре; религия дает им уверенность в том, что жизнь проникнута высшим смыслом, пусть даже простым смертным и не дано его познать. Утратив веру в Бога, или коммунизм во всем мире, человек тщетно пытается заполнить пустоту в своей душе погоней за мирскими удовольствиями, но быстро пресыщается и впадает в экзистенциальное отчаяние. Человеку да и всему человечеству нужны смысл, цель, вера или великая идея!
Утратив веру в трансцендентальную тайну бытия, общество перестает воспроизводить себя и вступает на путь, ведущий к гниению и краху. Глубоко ошибочно представление о том, будто предшествующие великие цивилизации в расцвете сил гибли под ударами варваров. Как свидетельствует история, практически все они, исчерпав свои духовные силы, так или иначе погибали собственной смертью, совершали демографическое самоубийство, а не рушились под давлением извне. Варварам оставалось лишь сокрушить расшатанные, насквозь прогнившие стены, которые уже некому было оборонять. Древнегреческий географ и историк Страбон (63 до н.э. – 21 н.э.) описывал современную ему Грецию как “полностью обезлюдевшую землю; давно начавшееся сокращение численности населения неумолимо продолжается; в Афинах не осталось людей — одни статуи”. Древнегреческий историк и писатель Плутарх (ок. 45 – ок. 127 н.э.), отмечал, что “во всей Греции не наскрести и трех тысяч гоплитов (воинов-пехотинцев. – В.В.)”. Древнегреческий историк Полибий (204 до н.э. — 122 до н.э.) писал: “Повсюду в Греции видны признаки настолько резкого падения рождаемости и сокращения численности населения, что многие города полностью обезлюдели, обширные угодья заброшены. Ни войны, ни эпидемии здесь не при чем. Причина очевидна: от скаредности ли или от неуверенности в будущем, но люди отказываются производить на свет потомство в нужном количестве. В лучшем случае в семье один-два ребенка. Так и распространяется этот недуг прежде, чем его симптомы станут очевидны. Лекарство от него – в нас самих. Все, что нужно сделать, – это изменить наши моральные устои”. Во время Пелопонесской войны, в которой Спарта сокрушила мощь Афин, в Спарте насчитывалось 5000 семей землевладельцев, а к III столетию новой эры их оставалось лишь 700. В XII веке в Константинополе проживало 600 000 человек, а к 1453 году, когда турки захватили столицу Византии, ее население составляло едва 100 000. В период 150 — 450 гг. население Западной Римской империи сократилось на 80%. К VII веку новой эры численность населения Рима, во II веке достигавшая миллиона, упала до 100 000 человек. Брайан Уорд-Перкинс в своей монографии “Крах Рима и конец цивилизации” приводит множество археологических свидетельств в подкрепление этих поразительных цифр. Например, судя по количеству черепков глиняной посуды, обнаруженных при раскопках, в период от 100 до 400 — 700 гг. число сельских поселений в северных окрестностях Рима снизилось на три четверти. В III столетии даже крестьяне пользовались высококачественной гончарной продукцией фабричного производства, а в VII веке даже королям, не говоря уже о простом люде, приходилось есть с грубых глиняных тарелок кустарного изготовления. В самой крупной городской свалке, которой жители Рима пользовались до V века н.э., археологи откопали черепки от 53 миллионов амфор, а в крупнейшей свалке VII столетия им удалось обнаружить черепки лишь 500 этих узкогорлых двуручных сосудов. На дне Средиземного моря найдено громадное количество остовов затонувших торговых судов – немых свидетелей чрезвычайно развитой торговли, настолько интенсивной, что объем средиземноморских коммерческих операций лишь к XIX столетию вернулся на уровень I века. После IV века медная монета, до тех пор имевшая широкое хождение в Западной Европе, полностью исчезла из обращения – верный признак разрыва торговых связей. Среди историков нет полного единодушия в отношении конкретных цифр. Но при всех их разногласиях из-за деталей мало кто еще оспаривает, что римляне не столько покорили Грецию, сколько прибрали к рукам опустевшую страну греков; что германские племена не столько разрушили Рим, сколько заселили бесхозные осколки некогда могучей империи; что арабы не столько завоевали Византию, сколько переселились в ее опустевшие пределы.
Кстати, может одной из причин, почему правительство России насаждает религиозность и дает преференции церкви, есть надежда, что мракобесие и религии спасут достаточное количество дремучего необразованного населения...Разумеется , если они основываются перед своими действиями на подобных расчетах и выкладках о многодетности верующих... Которых легко использовать, без внимания ко всяким там правам человека и прочим пережиткам прошлого, плюс обеспечить падение социального напряжения и снизить риски новой революции в государстве. "Вся власть от бога", не так ли?
Продолжение следует...